Крупным планом, 2006[роман-дневник] - Иван Сабило

Время показало, что ждать милостей от такого государства писателям не приходится, и постепенно созрела мысль объединиться. Но не в смысле соединиться в одно целое, стать единой семьёй — это при нынешних властях невозможно, — а «дружить семьями». Хотя бы для видимости. Чтобы выбить из рук властей предержащих козырь: дескать, вы разделены, и мы не знаем, с кем из вас иметь дело.

Мы с Поповым долго рассуждали на эту тему, несколько раз встречались и думали, как быть. И поняли: выход один — идти не вместе, но параллельно.

В его организации возникло немало недовольных, которые тут же пригрозили выходом из Союза, если такое соединение произойдёт. Это при том, что мы какое- то помещение имели, а они — нет, просто их пустила к себе ВААП, выделив им две комнаты. Много было шума от предстоящего объединения — радио, телевидение, газеты. Мы с Поповым дали интервью для «ЛГ».

А вскоре провели в Доме актёра «объединительное» собрание, пригласили на него губернатора В. Матвиенко, и она заявила, что если произойдёт такое объединение, власти города тут же решат вопрос о достойном помещении для писателей.

После собрания был устроен торжественный ужин. Впервые за много лет писатели чокались бокалами и улыбались друг другу. Правда, не обошлось без «приятной» для меня неожиданности: в разгар вечера ко мне с рюмкой в руке подошёл поэт Олег Левитан и, глядя в глаза, проговорил: «Я бы тебя за межняков из твоего «Открытого ринга» убил!» — «А нож ты уже наточил?» — спросил я. Он опустил глаза и протянул рюмку, чтобы чокнуться со мной. Мы чекнулись и разошлись. Я вспомнил, как почти полтора десятка лет назад вёз в Минск на 150-летие со дня рождения белорусского классика Франциска Богушевича питерских литераторов — главного редактора Ленинградского отделения издательства «Советский писатель» Юрия Помпеева, 1-го зама главного редактора «Невы» Евгения Невя- кина и только что принятого в Союз Олега Левитана. Не успел тронуться поезд, как наш Левитан стал жаловаться на судьбу: вот он, в отличие от нас, еврей, ему плохо, все видят в нём только еврея и не видят поэта. А ему так это обидно, что и жить не хочется. Сначала мы его как-то успокаивали, шутили, но, когда он, что называется, достал, пригрозили ссадить с поезда на ближайшей станции. Помогло. Он посидел молча, а потом стал читать вполне приличные, немного даже простецкие стихи…

Однако к делу.

Юристка Оксана Бородина, услышав фамилию Попов, да ещё Валерий, подозрительно взглянула на него и спросила:

— Это ваш рассказ я читала в «Огоньке»? А почему такой конец?

— Не знаю, такой получился, — смутился Попов.

— Надо же, — сказал я, — не перевелись ещё люди, которые читают!

— Да, я читаю с самого детства, — сказал Попов.

— Я не про тебя, — сказал я.

— И я — с детства, — сказала Оксана Петровна. — Я много болела, и потому было время читать.

— Нет худа без добра, — сказал Попов. А я подумал, что Оксана Петровна, увидев понравившегося ей автора, на радостях снизит нам расценки. Не снизила. Да ещё предупредила, что если мы вовремя не соберём необходимые документы, то и эти деньги пропадут. А Попов сказал, что когда получит гонорар из «Огонька», придёт к ней как будто официально, а на самом деле пригласит её по-дружески отметить публикацию рассказа. На том и расстались — пошли готовить недостающие документы.

20 июля. Был в собесе — получал ветеранское удостоверение. Пока ожидал своей очереди, слушал разговор двух тугоухих долгожителей:

— В Старой Руссе — грязи природные. Приехал почти хромой, на палку опирался. Две процедуры прошёл — палку бросил.

— Вишь как. А я свою похоронил. Отвёз на кладбище и просидел возле её могилы всю ночь.

— И хорошо, и не езди. Теперь везде лжецы. Особенно в правительстве. От них любую сказку услышишь.

— Про Кисловодск? Ты хочешь в Кисловодск?

— Да, брат, я теперь всё больше о смерти думаю.

— А что про неё думать? Пускай она про тебя думает. А тебе не про смерть думать надо, а про болезнь. Лично я не смерти боюсь, а болезни.

— Ты прав, народ больной. Испортился народ при Горбачёве и Ельцине. И нет лекарства, чтобы на поправку пойти. Нет такой таблетки для страны.

26 июля. В зале фундаментальной библиотеки имени императрицы Марии Фёдоровны Педагогического университета имени Герцена собралась инициативная группа по созданию Общества творческой и научной интеллигенции — друзей России и Беларуси. Пришло более 30 человек — профессора, писатели, журналисты. Я выразил сомнение, что такое Общество необходимо. Потому что и в Беларуси, и в России вряд ли можно отыскать здравомыслящего человека, который против сближения наших народов, против дружбы и сотрудничества между нашими государствами. Но с моим утверждением не согласились и предложили мне возглавить новую общественную организацию. Я не стал возражать, хотя понимал, что у неё нет ни малейших перспектив уже хотя бы потому, что слишком скудна материальная подоплёка. Сложно быть тимуровцами на седьмом-восьмом десятке лет. А на одном энтузиазме в наши дни далеко не уедешь.

4-6 августа. Из Минска приехал писатель Сергей Трахимёнок — рослый, с открытым лицом и широкой улыбкой. Остановился у меня. Собирается в Питере выпустить свой новый роман. Попросил меня написать предисловие. Лёгкий в разговоре полковник, он возглавляет кафедру какого-то минского высшего военного учебного заведения. Раньше я прочитал его рассказы, просто и хорошо написанные, трогающие душу.

Утром позвонил Алексей Васильевич Воронцов, приглашает на дачу. Я сказал, что у меня гость. Воронцов обрадовался:

— Зовите и его. Будет Дмитрий Сивицкий, кое-кто ещё, так что поговорим.

Поехали на двух машинах. С нами друг Трахимёнка — Сергей, управляющий банком. С Сивицким — Анатолий Чеботков, гендиректор Мегапрома, и Игорь Руденков, директор ЗАО «Беларусь — МТЗ». Игорь — сын бывшего руководителя представительства Посольства Республики Беларусь в Петербурге Владимира Михайловича Руденкова, с которым я хорошо знаком и который вместе с женой был на представлении моей книги «Открытый ринг» в Доме журналиста.

Дача Воронцова — на Средневыборгском шоссе, рядом с Медным озером. Большой дом из силикатного кирпича, прекрасно оснащён и обустроен, всё из дерева, отличная мебель.

Во дворе беседка. В ней мы повели наше застолье и разговоры — сплошные анекдоты. Нет, не умеем мы собираться в неформальной обстановке для дела. Казалось бы, встретились известные, состоятельные люди, порешайте что-нибудь, о чём-нибудь договоритесь. Так нет же — анекдоты! Когда солнечный, ветреный день стал клониться к вечеру, я предложил поддержать издание газеты «Литературный Петербург». Пообещал, что газета будет публиковать самые разные материалы на тему экономических связей Беларуси и России и строительства Союзного государства. Ответа не получил.